- Да. Вот в ближайшее время поедем – к сожалению, повод печальный, годовщина смерти отца. Хотелось бы собираться там в более счастливые моменты. В прошлом году так и получилось – приехали с друзьями, папа еще был жив. Мы все вместе собрались, было весело. Можно сказать, Бог дал нам время попрощаться.

 

- Есть вратари-молчуны, а ты много разговариваешь с защитниками во время игры.
- Да, стараюсь подсказывать партнерам. Между прочим, Пол Морис (главный тренер магнитогорского «Металлурга» в сезоне 2012/2013 – прим. авт.) с первого дня требовал, чтоб мы разговаривали на льду. Раньше меня упрекали за это, а теперь оказалось, что это наоборот хорошо. Когда вратарь разговаривает, защитникам проще играть, и всей команде это облегчает работу. Люди находятся спиной в поле, а вратарь все время лицом, он видит больше, чем все остальные. Я могу подсказать, допустим, что происходит у человека за спиной, или попросить играть ближе, или говорю, что не вижу шайбы. Если игроки прислушиваются к таким словам, это большой плюс. Морис, кстати, всех игроков просил говорить на льду, не только вратарей.

- Как складывались твои отношения с вратарями – конкурентами по команде на протяжение всей карьеры?
Лучший мой напарник, больше по человеческим качествам, - это Сергей Звягин, мы играли с ним в «Локомотиве». Я очень ему благодарен. Всегда, когда встречаю, очень рад его видеть. Может, еще будут такие люди рядом со мной. А еще есть такой человек – Александр Бызов. Мы играли вместе в «Казахмысе». Я был молодой, и он меня во всем поддерживал. Мы два года жили в одном номере в гостиницах, на базе. Это замечательный человек. Звягин и Бызов - два просто потрясающих вратаря, и в первую очередь это Люди с большой буквы для меня. Всегда открытые, независтливые. С такими напарниками очень легко играется, и сам растешь рядом с ними. Честно сказать, всегда рад их видеть и слышать. Мы общаемся, созваниваемся. Сейчас Саша Бызов – тренер по вратарям в Нижнем Тагиле. Сергей Звягин, насколько мне известно, тренировал вратарей в «Барысе». А вообще, у меня со всеми вратарями нормальные отношения. Не было такого, чтоб обиды на кого-то, или я чем-то был недоволен. Я в принципе такой человек – если чем-то недоволен, я сразу скажу это в глаза. Не пройдет, наверно, и секунд тридцати с того момента, когда я недоволен.

- И часто приходится такое говорить?
- Именно с вратарями практически не было конфликтов. По-моему, вообще никогда не было. С детства привыкаешь, что работа вратаря – это тяжелый хлеб. И лучше дружить, чем ругаться.

- Напрашивается традиционный вопрос – как ты сам стал вратарем?
- Я с самого детства играл на воротах. Это один из тех моментов, которые нельзя объяснить, просто было такое ощущение – хочу сразу в ворота. Не в поле, не куда-нибудь. В три года выходил на коробку, и всегда на ворота вставал. В отцовских валенках чаще всего. И когда на хоккей ходил, смотрел на вратарей.
Сейчас я даже отговариваю тех, кто хочет играть на воротах. Объясняю, что это очень сложно, надо психологическую нагрузку выдерживать, боль терпеть. У моей супруги младший брат вратарь. Когда он начинал играть на воротах, я очень долго его отговаривал. Сказал – выбирай игру в поле. «Нет, я буду на воротах». Я начинаю объяснять, что это тяжело психологически, большая ответственность на тебе будет лежать, физически будет больно. Он – «Нет, я буду готов ко всему». Ребенку шесть лет, понятно, что у него желание. Ну, хорошо. Я взял такой твердый каучуковый мячик. Если его об землю ударить, он до четвертого этажа подпрыгивает. Помягче шайбы, конечно, но все равно. Мы вышли с ребенком в зал, я поставил его на ворота без формы и взял этот мячик. Первый раз бросил со всей силы – попал куда-то в район ключицы. Ему больно, конечно, но вида не подает. Я подошел, говорю - больно? «Нет!» Поставил его снова. Второй раз я попал ему в лицо, в зубы. У него кровь пошла, я сам тогда испугался... Спросил: «Ты будешь играть?» Он сказал – «Да». «Ну, завтра тогда поедем за формой».

- Суровый подход.
- Это все мелочи. Потом будут трещать кости и рваться связки… Легко не будет, и нужно с детства быть готовым ко всему.

- Как дела у того ребенка, брата жены? Все еще вратарь?
- У него, слава богу, хорошо. Не «все еще», а уже становится вратарем потихоньку. Чтоб вратарем стать, нужно всю жизнь прожить! У нас с ним больше никогда вопросов не возникало – больно или нет. Синяки, ушибы – это нормально. Сотрясения – это нормально. Ты не просто должен с этим жить, ты должен уметь с этим играть. Все это нужно понимать с детства. Только со стороны кажется, что все красиво, что у всех все получается. Но бороться начинаешь с детского возраста, и это твоя повседневная жизнь.

 

- У Виктора Перегудова, твоего первого тренера, были какие-то особые методы по воспитанию вратарей?
- Перегудов нас, вратарей, всегда любил. Работал с нами. Тогда в школе не было тренеров по вратарям, специальных занятий. Мы практически самоучки. Виктор Михайлович договаривался со своим другом, тренером Виталием Георгиевичем Ерфиловым, чтобы мы ездили к нему в Москву на сборы для вратарей. Перегудов понимал – низкий поклон ему за это – что мало обычных тренировок, нужно, чтоб с нами отдельно занимались. Сегодня все понимают, то вратарю нужен тренер по вратарям. Это и психологическая поддержка, и понимание, и правильная техническая подготовка. Не может нападающий объяснить вратарю какие-то моменты. Так что меня воспитали два человека. Виктор Михайлович направлял нас максимально, все, что сам знал, давал вратарям. А еще Виталий Георгиевич Ерфилов. Это, конечно, замечательный человек. Мы ездили к нему с мамой в Москву. Там тоже была такая история жизненная… Было десять дней сборов, как-то раз мы пожили там, и на седьмой день у нас деньги закончились. Москва, все дороговато было. Мама подошла, говорит: «Виталий Георгиевич, вы нас извините, но нам придется поменять билеты и уехать пораньше». Он сказал: «Подождите, все решим». На следующий день говорит – не надо ничего менять, вы сегодня поедете ко мне домой. Понимаете? У него семья, какие-то свои дела, но он поговорил с супругой и пригласил нас к себе. Просто так взять человека, который из Челябинска приехал… Все-таки раньше, я считаю, было больше открытых, добрых людей в нашей стране, в нашей жизни. И я хочу, чтоб эти люди всегда были, и чтоб их было больше. Потому что вот такие поступки запоминаются на всю жизнь.

- Вы до сих пор общаетесь?
- Конечно. Когда Виталий Георгиевич приезжает, либо я бываю в Москве, мы всегда встречаемся. Каждый, кто для меня старался, остается важным человеком в моей жизни. Именно благодаря вот таким поступкам. Мы приехали, жили у него дома, это было потрясающе. Я был маленький, но хорошо все это запомнил. Он видел, что у меня есть стремление развиваться, и старался помочь во всем. Поэтому Ерфилов и великий тренер. Не зря он с Третьяком работал, с Мышкиным. У него есть талант и открытость души.

- В чем особенность тренировок Ерфилова?
- Самое главное – они были интересными. Это особенность всех хороших тренеров. У них интересно. Вроде и нагрузки большие, но ты не устаешь, потому что тебе постоянно дается что-то новое, и хочется преодолеть, научиться. Присутствует соревновательный интерес, все с задором делается.

- В наше время есть школы для вратарей с тренерами подобного уровня?
- Виталий Георгиевич до сих пор работает. Как раз сейчас он проводит школу в Набережных Челнах. В Челябинске несколько лет назад мы тоже организовали вратарскую школу, приезжал финский специалист Илари Някель, который со мной занимался уже во взрослом хоккее. Тоже потрясающий человек – всегда улыбается, всегда у него позитивное настроение. Это очень большой плюс, когда ты на работе. Никакого крика, шума, все делает спокойно, правильно. Очень сильно мне помогал в свое время. Он не пытается кого-то переделать, в каждом вратаре видит сильные стороны и развивает их. Если все сложится удачно, на следующий год снова проведем такой лагерь в Челябинске.
Еще есть Валерий Александрович Киселев, наш, челябинский тренер, он работал со мной в «Казахмысе», очень многое мне дал. Он чемпион России, чемпион Казахстана, в этом году выиграл чемпионат Белоруссии. С Ильей Брызгаловым работал, с Васей Кошечкиным, со мной. И в «Тракторе» работал пару месяцев. Ему семьдесят лет, он до сих пор на коньках, на тренировках всех с клюшкой гоняет... Очень интересный факт – где бы Валерий Александрович ни появлялся, команда становится чемпионом!

- А где он будет работать в следующем сезоне?
- Насколько я знаю, этот вопрос открыт. Он из Белоруссии вернулся, сейчас у него есть какое-то предложение насчет работы в России.

- Вратари чаще других подвергаются критике. Реагируешь на резкие высказывания в свой адрес?
- Я спокойно к этому отношусь. У нас публичная работа, люди высказывают свое мнение – это нормально. Сам себя не обманешь в этой жизни. Если сам знаешь, что плохо сыграл – не нужно открывать форумы болельщиков, чтобы понять это. Надо работать, анализировать свои ошибки. Есть тренеры, которые подскажут. Все люди ошибаются, не бывает вратарей, которые от начала до конца карьеры не пропускают ни одной шайбы.
Конечно, вратарю нужна поддержка. Давление есть всегда – от прессы, болельщиков и так далее. Хорошо, что есть тренеры по вратарям. После тяжелой игры уснешь, проснешься, придешь раньше всех на свою работу, у тренера уже видео готово. Сядете вместе, посмотрите, обсудите каждую ошибку. Начнете отрабатывать, все плохое забудется, и ты будешь готовиться к следующей игре. И победа обязательно придет, и ты будешь двигаться дальше. Где-то опять споткнешься. Тренер опять будет рядом, и поддержит тебя, и укажет на ошибки. Без сомнения, ошибки есть и будут, нужно стараться их минимизировать. Тогда у тебя будет все хорошо.

- Поговорим о вратарской экипировке. У тебя нет контракта с каким-либо производителем?
- Контракта нет, но я играю в шлемах фирмы Wall. До этого у меня был Itech. После сезона в «Локомотиве» Wall предложил сотрудничать, с тех пор они поставляют мне шлема. Мне нравится, что они по размеру делают. Бывает, что шлема давят, нужно привыкать или даже подрезать, подгонять под размер, а здесь сразу делают по форме головы. Могут и раскрашивать по желанию, но я делаю это самостоятельно. Точнее, друзья помогают. В прошлом году сделали мне подарок на день рождения – раскрасили шлем, в котором я играл в Магнитогорске.

- Сколько комплектов формы ты меняешь за сезон?
- Одного не хватает. При хороших нагрузках и большом объеме работы нужно три комплекта. Это если дела идут отлично. Иногда хватает двух на сезон.

- А вратарские клюшки часто ломаются?
- По-разному. Бывает, попадаются прочные, а бывает, за неделю шесть штук сломаешь.

- Ты тренировался в школе «Трактор» в девяностые годы. Тяжело было для родителей содержать ребенка-вратаря в то время? Форму, наверно, уже не выдавали.
- Формы не было. Я умею пошивать, зашивать, перешивать. С детства отец и дед научили меня всему этому. Мы мастерили экипировку из всего «бэушного». У меня никогда не было нового комплекта формы, кроме самой первой, которую отец купил. Это был 89 год, по-моему. В магазине «Спорт» продавался комплект вратарской формы советского производства, она стоила 170 с чем-то рублей.

- Такая сумма - полторы стандартных зарплаты тех времен.
- Вот именно. Помню, я схватился за его ногу: «Я вырасту и все тебе отдам!» (улыбается) Потом я из нее вырос, и с тех пор с формой были большие проблемы. Доставали что-то, перешивали. Приходилось в таком играть, знаете… Вот нагрудники, например, тогда практически ничего не защищали. Плечи открыты были, потому вечно ушибы какие-то, гематомы. Или вот коньки. Уже в выпускной год, когда мне было 16 лет, у меня были коньки 41 размера, а нога 42 с половиной. Ничего, целый год в них играл. Потом дали коньки 47 размера… Шлемов опять же не было вратарских, у меня были обычные, игровые, с решеткой сверху. В общем, я в этом плане непривередлив. Человек ко всему привыкает.

- Проблема любительского хоккея – нехватка голкиперов. Сейчас комплект вратарской экипировки стоит раз в пять дороже, чем игровая форма.
- Да, это дорогое удовольствие. Тем не менее, уже практически весь Челябинск занимается хоккеем. Люди играют, находят на это время и средства. Хоккей становится спортом номер один – это большой плюс для города, для всей нации. У нас не просто любят хоккей и разбираются в нем – люди сами хотят заниматься спортом. В советское время в каждом дворе была коробка, и каждый ребенок умел играть в футбол и хоккей. Мы снова к этому возвращаемся, это здорово.

- Никогда не хотелось модернизировать что-то в современной вратарской форме?
Я сам уже столько раз модернизировал! Дошивал, переделывал. То, что сейчас начинают выпускать, я еще в детстве придумал.

 

- Георгий, что будет нарисовано на твоем новом шлеме?
- Вопрос открыт по этому поводу. Уже начинали задумываться с супругой, с друзьями, но пока ничего конкретного не пришло в голову. Это сложно, хочется же что-то сказать этим рисунком, но и чтоб красиво было. Думаем. Мой новый шлем уже приехал в Челябинск, чисто-белый.

- Расскажи о рисунках на старом шлеме, что они символизируют?
- Георгий: Пусть друзья расскажут – это они мне его подарили.
(К разговору подключается друг Георгия Сергей. Шлем они принесли с собой и демонстрируют фотографу – прим. авт.)
Сергей: На шлеме изображено небо. С правой стороны эмблема команды «Металлург», не стандартная, а та, с которой они выступали на предсезонных матчах в прошлом году. Слева два орла над горами и надпись на грузинском языке.

- Что она означает?
- Георгий: «Вы никогда не умрете в моем сердце». Отец и дед умерли, эти слова посвящены им.

- Сергей: На задней части шлема у Георгия всегда повторяются две иконки – изображения Георгия Победоносца. И два имени: Гела – прозвище, и Ольга – его супруга. А спереди, на подбородке, сам художник предложил нарисовал ледяную стену. Нам всем понравилось. Дизайн согласовали с Георгием и другими, так сказать, неравнодушными людьми. Это наш первый «совместный» шлем. Сейчас поняли, что на экране гораздо интереснее выглядят шлема с крупными рисунками, с яркими красками. Учтем это, когда будем заказывать следующий. 

 

- Георгий, что ты делаешь со старыми шлемами? Есть домашний «музей»?
Все они хранятся дома. Только двух шлемов не хватает. Один у моего друга Дениса, он вратарь любительской команды, а второй я отдал сыну Алексея Морозова. Он очень сильно просил, просто как сувенир, и я не смог отказать. Да, еще один у меня в «Тракторе» забрали. Заставили его сдать, когда я уходил из клуба. (смеется)

- Все знают, что ты любишь рыбалку. Уже съездил куда-нибудь в это межсезонье?
- Пока не удается порыбачить, погода не позволяет. То дождь, то холод.

- Помнишь свою первую рыбалку?
 - Да, меня дед водил. Дед Володя, который, к сожалению, умер в этом году. Он меня многому научил – рыбачить, охотиться. Очень хорошие воспоминания обо всем этом. Помню, идем с ним на Смолино (озеро в Челябинске – прим. авт.), мне года четыре с половиной было. Все кричат – «Куда ты его тащишь?!» А он говорит: «Он еще вас всех «переловит». Мы с дедом всегда приходили домой с уловом… Такой азарт был на рыбалке с детских лет, да и сейчас остался. Всегда с удовольствием выезжаю порыбачить. Даже если с уловом не повезет – все равно ты проводишь время на природе, на свежем воздухе.

- Предпочитаешь рыбачить с лодки или с берега?
- Мне нравится и то, и другое, по-разному. Вот многие зимнюю рыбалку не любят, а мне и она нравится. Летом в основном на лодке. Собираемся компанией с ребятами и выезжаем. Главное, чтоб погода была.

- На морях, океанах приходилось рыбачить?
- Один раз на отдыхе пытались это устроить. Собрались на рыбалку с супругой, с Женей Кузнецовым и его женой Настей. Выплыли на катере в открытый океан. Я был в полном восторге... Но через двадцать минут им всем стало плохо, мы развернулись и поплыли обратно! Там такой момент был, очень запомнился. Была большая волна, их укачало, а меня нет, у меня только азарт начал приходить... Океан – это громадная сила, конечно. Плывем на этой лодочке, на берегу казалось, что она здоровая, а вышли в открытое море – и мы просто песчинка.

- Значит, крупным уловом на море ты похвастаться не можешь.
- Нет. Мне не очень-то и хочется, если честно. В океане ловят много, на блесну. А мне больше по душе наша, поплавочная рыбалка. В штиль, когда ты находишься в лодке, никуда не движешься, закидываешь удочку. Это нервы успокаивает. И на зимней рыбалке то же самое, находишься на одном месте. Вот такие моменты мне нравятся. Способов много – нахлыст, спиннинг, удочки и так далее. Каждый свое выбирает. Мне нравятся летние удочки. Посидеть на природе, расслабиться, от всего получать удовольствие… Рано или поздно все равно клюнет.
- Рак, например, - подсказывает друг Георгия Денис. – Смотрю – клюет, достаю – рак!
- Да, было такое. Просто на удочку, на крючок, он зацепил рака, - продолжает Георгий. - Оказалось, в этом озере очень много раков. Мы там раколовки поставили, наловили. Домой поехали не с рыбой, но с раками.

- Если совсем не клюет – надолго хватит терпения?
- В таком случае вариантов масса. Можно выплыть на берег, закинуть удочки, повесить колокольчик. Развести костер, картошку запечь, мясо пожарить, или просто сидеть разговаривать. Когда колокольчик начнет звенеть – бежишь вытаскивать рыбу. Современная, модернизированная рыбалка. Сейчас масса вариантов ловли рыбы. Так же, как и в хоккее при ловле шайбы. Можно по-разному ловить - классически, артистично, и так далее.

- А приготовить пойманную рыбу сможешь?
- Вот с готовкой у меня не очень. Могу сделать себе поесть, сварить что-то, картошку пожарить или яичницу. Но азарта какого-то нет. Папа очень вкусно готовил все блюда. Супруга, теща, мама – все отлично готовят, так что меня до кухни не допускают, можно сказать. На природе с друзьями что-то вместе организуем, есть свои мастера. Кто-то плов готовит в казане, кто-то мясо. А еще есть любители подводной охоты. С утра ныряют в гидрокостюмах, стреляют свежего линя, мы просыпаемся – а уха уже готова.

- Сам не пробовал нырять с подводным ружьем?
- Пробовал, нырял, даже один раз стрельнул. (смеется) Понравилось, интересно посмотреть подводный мир. Но это достаточно опасное увлечение, ребята говорят – можно на старые сети наткнуться, запутаться.

 

- А как насчет обычной охоты? Ты упоминал, что дед научил и этому.
- Да, он мне и ружья подарил, сейчас у меня дома все хранится. Дед всю жизнь охотился, разве что последние лет пятнадцать перестал ездить… Я помню нашу с ним последнюю охоту. Мне было лет 13-14. Мы поехали с дедом и отцом на утку. Они остались у машины, готовили еду, а мне дали ружье и сказали – иди, вот здесь на перелете можешь стрелять. Я исстрелял весь патронташ, но ни одной утки не убил. Подхожу к деду: «Пошли, покажешь, как надо». Мы зашли в камыш, смотрим – летят. Я говорю – давай, стреляй! Он: «Надо подождать». И вот пошел косяк, дед стрельнул и с одного выстрела убил трех уток. Они упали возле ног, он подобрал – «больше не надо». Он всегда учил мере. Говорил, что нельзя много убивать, только то, что ты сам сможешь съесть или привезти родным. Мне тот выстрел на всю жизнь запомнился. Он дождался момента и убил сразу трех! Я до сих пор, когда стреляю – два, три, четыре промаха делаю. (смеется) В этом плане дед остался для меня примером. Научил, как быть настоящим охотником.

- Часто выезжаешь на охоту?
- Очень редко удается. Последний раз выезжали с друзьями, никого не подстрелили, но все равно было интересно. Видели косуль, зайцев. Природа у нас обалденная. Дело не в том, чтоб кого-то убить на охоте. Интересен сам процесс, азарт, адреналин в крови.

- У тебя дома много ружей?
- Достаточно. У деда были очень старые ружья, можно сказать – коллекционные, все в хорошем состоянии. Они сейчас хранятся у меня. Все официально зарегистрировано, на учет поставлено, лежит в сейфе. Я с детских лет знаю, как обращаться с оружием, как его хранить, какие разрешения требуются. Так что все официально.

- Какие автомобили тебе нравятся, на чем ездишь сейчас?
- Я считаю, автомобили – это общая мужская слабость. Мне нравятся большие быстрые машины, джипы. Но, опять же, в жизни разные периоды были. Мой первый автомобиль был 74 года выпуска, отечественный, подарок деда. Он мне очень нравился. Могу сказать, что за машиной нужно следить, любить ее, и тогда она тебя не подведет.
Сейчас мне нравится марка Mercedes. Недавно заказал себе новую модель в «Омеге», выбрал там, посмотрел, проехал тест-драйв – потрясающая машина. И супруга моя на Mercedes CLS ездит. До этого у меня был Porsche Cayenne, тоже хороший автомобиль. Он достаточно спортивный, быстрый, хорошо трассу держал – на нем было удобно ездить из Магнитогорска в Челябинск. Получалось добираться за два часа пятнадцать минут.

- Есть автомобиль мечты? Ferrari, например, или McLaren…
- Нет такого. Не забиваю себе голову какими-то мечтами из-за автомобилей. Есть такие, которые нравятся. Вот сейчас это Mercedes. Еще нравятся Mitsubishi L200, Land Cruiser – большие внедорожники. В таком едешь и уверенно себя ощущаешь. И на рыбалку или охоту удобно ездить.

- Когда ты водил отечественную машину, научился ее ремонтировать?
- Конечно, отец научил. Я могу и свечи поменять, и аккумулятор перекинуть, и бензонасос посмотреть, если там что-то забилось из-за некачественного топлива. В этом плане все нормально – копаться часто приходилось, спокойно к этому отношусь. Я, между прочим, свой первый мотоцикл сам собрал.

- Серьезно?
- Да. В детстве была такая мечта. После велосипеда мальчики учатся водить мопед, затем идет мотоцикл, а потом, конечно, машина. У меня мопеда не было, этот этап прошел мимо. Вот мотоцикл очень хотелось, но не было возможности. Я стал сам его собирать. В деревне у нас была старая рама от мотоцикла. Колеса нашел где-то у знакомых. Потом я двигатель собрал, поршневую поменял, что-то прикупил из деталей, что-то находилось у соседей. Все сделал, отрегулировал, завел его. Мотоцикл поехал – это такое счастье было… Естественно, ни о каком свете, поворотниках там речи не шло, все детали «бэушные». Амортизаторы в том числе. В какой-то момент так получилось, что колесо ушло вниз, а обратно не встало. И я кувыркнулся. И все, с тех пор я… не езжу на мотоциклах. (смеется)

- А вообще любишь скорость?
На автомобиле люблю. А на мотоциклах… Последний раз прокатился на спортивном, это лет десять назад было. Ехал сзади, за рулем был друг. Мы спустились по проспекту, и я говорю – остановись, я обратно пешком дойду. Вот такие дела. Друзья интересуются, не хочу ли я снова попробовать. Может, это с возрастом придет. Стану постарше, и снова захочется. Вот Сергей и Денис ездят на мотоциклах…
Денис: Кстати, осенью прошлого года я как раз недалеко отсюда упал и об забор ударился, а мотоцикл залетел под машину. Я сразу после этого его продал. Когда падаешь с мотоцикла, этот страх потом не уходит.
Георгий: Вот об этом и я говорю!

- Мужские слабости и развлечения мы обсудили. А как насчет мужской работы в быту? Полку, например, повесить можешь?
- Да легко. Полку прикрутить, краны перекрыть. Дрова умею колоть. Теперь, кстати, еще и с цементом умею работать. Брат строит гараж, мы фундамент заливали своими руками. Практически все на этой стройке сами делаем, разве что кирпичную кладку не можем положить, для этого пригласили специалистов. То есть мы можем… но не уверены, что получится. (смеется) С удовольствием занимаюсь такими вещами в отпуске.