– То, что было необходимо сделать ФХР, – сделано. Уголовное дело продолжается, а я здесь, в Тамбове. Не уволен, но и не работаю. Жду директора, чтобы он подписал мое заявление. По телефону он разговаривать со мной не хочет.

– Он обвинил вас в прогулах и пьянстве, а также в том, что вы сказали Музафарову лежать у борта и притворяться избитым.

– Глупость! Как я мог что-то ему сказать, когда он был без сознания? Наш директор – неадекватный человек. Утром он один, днем – другой, вечером – третий. А что касается прогулов, то я, конечно, отпрашивался у директора, и он сказал: «Хоть в космос лети».

Правда, после того как я вернулся, он поинтересовался, почему меня так долго не было. Я ответил: «Так мы же договаривались» – «Ну тогда напиши заявление на эти два дня, по семейным обстоятельствам». Я написал. А после того как все это случилось, он собирает комиссию и начинает задним числом обвинять меня в прогулах.

– Виноградов сказал также, что никаких посторонних людей, кроме дяди Тапильского, в раздевалке не было.

– Когда к нам приезжала комиссия ФХР во главе с Александром Стеблиным, я все рассказал, показал, где те четверо стояли. Стеблин тогда спросил у Виноградова: «Володь, что ж ты неправду говоришь? Выходит, посторонние в раздевалке были?» – цитирует Мышагина «Советский спорт».