Если коротко:

1. Дмитрий Муратов – коллекционер клюшек, в его коллекции есть амуниция почти всех великих игроков прошлого, в том числе Валерия Харламова.
2. Спинально-мышечная атрофия (СМА) – страшная болезнь, которая поражает ребенка в раннем возрасте и быстро отнимает все части тела, начиная с ног. Мозг атрофии не подвержен, поэтому последние несколько часов маленький человек наблюдает собственную смерть. В России детей с таким диагнозом около тысячи.
3. Инъекция от СМА (швейцарская «Золнгенсма») стоит 2,4 млн долларов, колоть ее нужно до двух лет, иначе не действует. «Золнгенсма» не излечивает ребенка полностью, но останавливает болезнь.

160 млн рублей требовались и годовалому Тимуру Дмитриенко. Родители собрали всего 17 млн. Чтобы придать истории публичности, Муратов выставил на аукцион клюшку Харламова. Через несколько часов (в 4 утра) за 100 тысяч долларов ее купил бизнесмен из списка Forbes. В 8 утра позвонил глава «ВТБ» Андрей Костин и перечислил миллион долларов с обещанием дать еще миллион, если не хватит. Два миллиона рублей перевел один из главных политиков страны. Оставшуюся сумму закрыл неизвестный благотворитель. Тимура спасли. 

«Самая дорогая сердцу клюшка из коллекции была Харламова. Она еще с автографами, такая боевая KOHO, жемчужина. Хотя мне ни капли не жалко, и я очень рад, что так все произошло, она помогла пацану. Это круто», – говорил в интервью Дмитрий Муратов. 

Через день после той публикации в редакцию Sports.ru неожиданно написали из хоккейного нижегородского «Торпедо»: «Наш генеральный директор, сын Валерия Харламова Александр, увидел ваше интервью с Дмитрием Муратовым и хочет помочь ему». 

В тот же день журналист популярного спортивного сайта связал Муратова и Харламова, которые договорились о встрече в редакции «Новой газеты». 

Харламов вошел в кабинет с клюшкой отца из своей коллекции, которую подарил Муратову.

«Я просто счастлив, – смущенно говорил главред. – На интервью было много положительной реакции, мне звонили и писали. Но разве мы могли думать, что оно дойдет даже до Харламова?». 

Александр Валерьевич объяснил, что увидел интервью, пока настраивал iPad дочке: «У меня двое детей. Одному 21 год, младшей – четыре. По айпэду она смотрит мультики. Тут говорит: «Пап, включи». Я взял его с зарядки – и приходит уведомление – пик. Что-то «Харламов…». Я читал предысторию, когда клюшку только собирались выставить на аукцион. Понял, что это вторая часть на Sports.ru. Сначала один прочитал интервью, потом – вместе с женой. Но даже пяти секунд не прошло, чтобы сложился паззл в голове. Понял, что надо помочь большому делу. Логичный способ – клюшка».

Харламов говорит, что не знает, на каких именно турнирах отец выступал с этой клюшкой. Но она – 100% оригинал и та, которой точно играли. Коллекционером он себя не считает, но собирает интересные хоккейные вещи. Они хранятся дома у бабушки. 

«Попытался прикинуть, сколько ей лет. Получилось, что не меньше 40, – продолжает генеральный директор «Торпедо». – Ценная вещь, потому что раньше не было столько клюшек, как в современном хоккее. Сейчас по 50-60 штук за сезон используют. Раньше – меньше. Кстати, те клюшки отличались прочностью. Они были не такие ломкие, и ими особо не разбрасывались. Неважно, съездил за границу или куда – обратно запаковал и привозил. 

Кстати, я много думал, почему такая всемирная любовь есть именно к тому поколению хоккеистов. Понял, что раньше все не ограничивалось тренировками и играми. Взять того же отца: когда я был маленьким, помню, как мы ездили по воинским частям, на матчи приходило много солдат. Ездили и по заводам, и по фабрикам. Хоккеисты не отрывались от других людей, хотя находились в статусе небожителей. Но они никуда себя не выносили. Поэтому любовь к ним до сих пор живет в умах и сердцах».

Теперь у Муратова снова две клюшки Харламова. Вторая – с чемпионата СССР-1974.

Но в руках Легенды №17 она сломалась прямо во время игры, судья выбросил ее за борт. Две части палки подобрал оператор и склеил их теплотканью и эпоксидкой.

«Потом она как-то оказалась у Славы Митина. Это бывший хоккеист, живет в Химках, отец у него когда-то работал в ЦСКА администратором. У Митина я выменял этого Харламова на Рагулина», – вспоминает Муратов. 

И обращает внимание на намотку – у сломанной клюшки она такая же, как у той, что подарил сын Валерия. «Я давно обратил внимание на намотку отца, – отвечает Харламов-младший. – Кто-то мотал полностью, отец – середину. Как здесь. И всего три оборота. На каждой клюшке у него именно так. 

Крючки, мне кажется, у всех плюс-минус одинаковые. Тогда не так была развита работа по спецзаказам, когда под каждого игрока делали особенную. Был спецзаказ, но не такой, как сейчас, когда размер высчитывает компьютер». 

Уточняю у Муратова, какое будущее у этой клюшки и будет ли он снова проводить аукцион. «Я советовался с людьми, которые понимают в этом: аукционы надо проводить очно. В онлайн режиме всегда смотрится убого, – объясняет главред «Новой». – Поэтому идея: аукцион проведем в театре. Вести его будет Чулпан Хаматова для всех желающих после спектакля. Сделаем прямо на сцене в декорациях. И люди получат двойную стоимость билета: посмотрят не только спектакль, но и аукцион. С «Современником» договоримся – там Серега Гармаш, мой старый кореш. Выставим несколько вещей: гитару Юры Шевчука, клюшку Харламова, трубки Роста». 

– Не жалко расставаться? 
– Очень жалко, но мы с Сашей сразу обсудили по телефону: Харламов будет продолжать играть за детей. Это для меня принципиально. Это лучшая судьба, которая может быть у клюшки. Не только, чтобы я с ней в обнимку спал. А для того, чтобы кто-то пошел своими ногами.