Заключалась она в том, что по окончании тренировки Юрий Иванович выгнал в раздевалку всю молодежь, собрал в центральном круге ветеранов, с которыми выигрывал еще первое казанское чемпионство, поставил их в этом самом круге друг за дружкой, мягко говоря, на четвереньки и стал в такой малопривлекательной позе гонять по кругу. Для ускорения процесса похлопывая клюшкой по… филейным частям. И очень громко приговаривал при этом: мол, я вам покажу, такие-сякие, как от силовой борьбы уклоняться. Я вас, таких-сяких, научу родину любить. Вы у меня, такие-сякие, еще на чистых шайбах поиграете. Чем я вас, таких-сяких, породил, тем и убью. При этом самым ласковым эпитетом, используемым Юрием Ивановичем в тот момент, было словосочетание «сукины дети».

Я уж не знаю, что там дошло до ветеранов, но до финала в том сезоне сукины дети дошли. Хотя на полдороге остались куда более сильные команды.

Потом Юрий Иванович ушел в свой очередной «штопор», уже последний в его жизни, и на моих глазах с «Ак Барсом» мучился Владимир Плющев (или с Плющевым мучился «Ак Барс» - не знаю, как будет правильнее). Потом, в межсезонье, в Казань перебрался двукратный Владимир Вуйтек – и вот уже с его «Ак Барсом» я и встретился в Хабаровске, на открытии и сезона, и красивейшей, с иголочки «Платинум-Арены».

За этим меня, собственно говоря, и откомандировали от «Спорт-Экспресса» на край земли. Пришлось узнать много нового, например, что финские и шведские отработанные технологии на Дальнем Востоке, что называется, не пошли. Потому что лето в Хабаровске весьма даже жаркое, а лед нужен не только зимой, но и летом. Что специально для «Амура» технологию заливки и поддерживания льда разрабатывали корейцы. Что пришлось делать отдельные холодильные агрегаты для основной и резервной «коробок». И еще много-много всякого интересного и познавательного. А потом пришло время матчей: открывать сезон в Хабаровск приехали «Ак Барс» и «Нефтехимик».

Оба матча получились «от ножа». Бились за каждый сантиметр нового льда. Скажем, решил Вадим Епанчинцев, игравший тогда за Казань, проскочить у борта между двух защитников, так они его не просто в коробочку взяли, а словно древние викинги, используя Епанчинцева как таран, попытались вынести им борт. Этот момент я хорошо запомнил потому, что стоял напротив, по другую сторону борта. И удар был такой силы, что мне в лицо брызнули заклепки и болты. А Вадика тут же отвезли в раздевалку, где он до самого конца матча собирал из осколков впечатления всей своей жизни. Потом, после игры, его даже в больницу возили на предмет сотрясения мозга. Но, ничего не найдя, благополучно отпустили. «Тряхнул лампочку» - говорят в таких случаях хоккеисты.

А мне очень хотелось пообщаться с Вуйтеком, поэтому, разузнав их обратный рейс, я взял себе на него билет. Да-да, в те времена почти все команды, даже самые обеспеченные, летали на Дальний Восток не чартерами, а обычными регулярными рейсами через Москву.

И вот идем мы на посадку и вдруг понимаем свое счастье: на Ту-214 компании «Дальавиа», вмещающий двести с лишним пассажиров, мы – одни. То есть, команда, судьи и ваш покорный слуга. И больше никого. Естественно, в предвкушении комфортного перелета все хоккеисты позанимали каждый по целому ряду кресел, все расслабились, двигатели стали заводиться… И тут счастье кончилось. Прямо к трапу подъехали три автобуса… с китайскими туристами.

Проблемы с китайцами начались сразу после взлета – на уровне запахов. Едва стюардессы разнесли обед, как китайцы подоставали свои харчи и по всему салону разошлись такие ароматы, будто в самолете кто-то умер. Причем умер недели две назад. Но это еще можно было пережить. А вот чего русский слух перенести не может, так это китайскую речь. Слишком она для нас пронзительна и бьет по барабанным перепонкам. А китайцы, они же по одиночке говорить не умеют. И диалоги вести не могут. У них один чего-то спрашивает – весь самолет полчаса чирикает в ответ. Сущий птичий базар, прости, Господи!

Первым не выдержал Епанчинцев. Вадик встал. Вадик подошел к стюардессам и велел открыть дверь. Прямо на высоте десяти тысяч метров где-то над Сибирью. Мол, больше не могу, буду пачками выкидывать этих макак. И, глядя в округлившиеся глаза стюардесс, добавил: «И мне ничего за это не будет, мне все можно, у меня даже справка есть», - и поправил марлевую повязку на голове.

Все это теперь звучит смешно, а тогда, на исходе третьего часа полета, в этом китайском чириканье смешным совсем не было. Вы бы видели, сколько было желающих помогать Епанчинцеву в этом благом начинании. Да и Ваш покорный слуга, надо сказать, не собирался оставаться простым созерцателем – достали.

Сложившееся межнациональное недопонимание весьма легко разрешил Дмитрий Квартальнов. Дисциплина-то у китайцев всегда была и есть на должном уровне. «Квадрат», как называли тогда будущего наставника «Северстали» пошел в салон первого класса и там кому-то наябедничал. Оттуда вышел широкомордый китаец и что-то рявкнул по-своему, отчего в салоне наступила гробовая тишина и стал явственно расползаться китайский ужас. Думается, начальник группы пообещал помочь Епанчинцеву, если все тотчас не заткнутся. Поэтому до самого Домодедова в самолете было тихо, а наиболее неуемные восточные товарищи разговаривали меж собой на языке глухонемых.

Что касается автора этих строк, то он сумел и с Вуйтеком по душам поговорить, и кое с кем из хоккеистов тайно, но с разрешения стюардесс покурить в туалете, предварительно надев пластиковый стаканчик на детектор дыма. И даже обсудить с Бутурлиным-старшим, тогда действующим судьей, прецедент, который в первом туре, в Москве, на матче ЦСКА – «Ак Барс» создал его коллега Кадыров. Тогда он назначил буллит в ворота ЦСКА. Исполнял штрафной бросок будущий «истребитель китайцев» Епанчицев, но армейский голкипер Душан Салфицки за мгновение до броска снес ногой собственные ворота. Шайба влетела в уже сдвинутые ворота, и Кадыров, ничтоже сумняшеся, гол не засчитал: ворота-то сдвинуты. И Салфицки никак не наказал, и Епанчинцеву перебить не разрешил. И создал прецедент, согласно которому буллиты с этого момента больше невозможно было забивать: вратари будут сносить ногами ворота – и всего-то делов! Помнится, отреагировал на это Бутурлин весьма сочно: «Рафа Кадыров – вроде нормальный судья, адекватный мужик. Вроде все нормально, нормально, а потом - как в лужу пукнет…»

Вот таким веселым получилось у меня тесное знакомство с «Ак Барсом». Впереди был локаутный сезон, похоронивший Вуйтека. Впереди был приход Билялетдинова и три чемпионства. И все равно о той команде, завоевавшей первые для Казани и всего Татарстана золотые медали, о команде Юрия Ивановича Моисеева помнят и вспоминают с ностальгией. Веселое было время, веселый хоккей и веселая команда.

Сейчас, конечно, от той команды ничего не осталось. Сейчас все другое. Впрочем, уже совершенно серьезно о нынешнем «Ак Барсе» я расскажу в программке к матчу. А свой нынешний спич закончу тем же, чем и тот текст: нынешний «Ак Барс» вполне «съедобен» и надо ловить момент, пока машина Билялетдинова разобрана, а машина Крикунова еще не собрана. 

В общем, будет что-то интересное.