Виктор Коноваленко смог осуществить мечты автозаводских мальчишек. Рожденный в «щитках», именно так назывались бараки, наскоро построенные деревенскими рабочими, приехавшими из самых разных волжских земель, чтобы отстраивать автогигант, он попал в состав местного «Торпедо», чье название тогда 207произносили с предыханием, несмотря на то, что дважды получал отказ от тренеров. Цепляясь за последнюю соломинку оказаться в хоккейной команде, он набил валенки старыми книжками – уже тогда он демонстрировал навыки инноватора, ведь затем Коноваленко, первым сошьет себе ловушку и сделает копию вратарской маски с той, что ему подарит канадец Мартин – и попросил попробовать его в воротах.

Николай Дунаев смог разглядеть в Коноваленко, что называется «искру божью», а дальше помогла и фортуна. Юниоры «Торпедо» выиграли первенство города и отправились на Кубок РСФСР. Финальный турнир проходил в Омске, и в третьем периоде Новосибирск выигрывал в две шайбы, но горьковчане смогли выиграть в овертайме, поймали призы в виде «Золотых рыбок» и получили право сыграть в Кубке СССР, где жребий определил им в соперники… основную команду «Торпедо».

«— Как сыграете с мастерами? — спрашивали нас на каждом шагу. Ну я и сказал кому-то, наверное, чтобы обнадежить своих болельщиков: — Я две пропущу, но не больше», — рассказывал вратарь спустя годы.

Дерзкий прогноз сбылся на 100 процентов, юниоры сенсационно обыграли «основу» — 3:2, а затем, в следующем раунде, после первого периода обыгрывали 2:0 и воскресенский «Химик». Так Коноваленко попал в основу «Торпедо», история, которую сейчас бы спортивные сайты раскручивали для киношного сценария. Ведь, к примеру, после победы 202в Омске вратарь оказался без денег и билетов в Москву, где его подобрала…основа «Торпедо», забросив на третью полку. А дебютировал Коноваленко в свой день рождения, впервые в жизни получив буллит в свои ворота. Пропустив, он в отчаянии бросил сам себе: «Ну думать же надо!», но спустя годы стал, пожалуй, первым вратарем, выход один на один с которым не стал автоматически превращаться в гол.

Из «Торпедо» Коноваленко смог выбиться в сборную СССР, что казалось невероятным, ведь не было ещё случаев, когда в главную команду страны брали игроков не из московских клубов. Стоит понимать, что начало 1960-х – это самый разгар холодной войны, время, когда мир стоял в шаге от ядерной катастрофы, и победа социализма казалась максимально возможной за все время существования двух блоков. И вот в эту эпоху вратарем хоккейной сборной, которая являлась «экспортным продуктом», обладающая задачей побеждать и нести в мир торжество советской идеологии, становится вратарь из закрытого города, работающего на оборонную промышленность. Это же нонсенс! Но серебряные медали 1961 года произвели на всю хоккейную общественность сильное впечатление, «Торпедо» стало командой, с которой Москва начала считаться. А фундаментом «Торпедо» был именно Коноваленко.

А затем он смог выиграть Олимпийские Игры. Дважды. Справедливости ради, стоит сказать, что должен был Коноваленко поехать и на свою третью Олимпиаду, но Анатолий Тарасов, отношения с которым у голкипера были не самые простые с конца 60-х, решил вратаря «зачехлить»…

В 1972 году Коноваленко и закончил карьеру. Возможно, потому что лишился мотивации. Как в свое время не смог закончить школу. «Меня убивала скука», – говорил тогда Виктор. 201Возможно, борьба с ней и стала подсознательно его жизненным девизом, ведь когда-то он вовсе и не собирался становиться вратарем.

«На место вратаря я себя даже мысленно не ставил. Вратарь казался мне статичной фигурой. А я мечтал играть в поле, быть все время в действии. Эту мечту мне удалось осуществить… когда я оставил большой хоккей: по сей день каждое воскресенье в семь утра мы играем на старом торпедовском поле, и я — левый крайний». Но Коноваленко как раз не стал тем образом голкипера, который видел в детстве. Его природная резкость и быстрота не позволяли даже задуматься о том, что он был статистом на льду. Да и судьба «Торпедо» в течение всей его карьеры складывался таким образом, что полевые игроки порой получали вызов даже не от соперника, а от собственного голкипера. Коноваленко порой выигрывал матчи буквально в одиночку, и партнеры, видя на каком уровне играет их вратарь, не могли его подвести.

К примеру, в матче против ЦСКА перед тем, как Тарасов объявит Коноваленко, что больше не видит его в сборной, «Торпедо» обыграло лидеров советского хоккея – 8:3. Вратарь мог собираться в трудные моменты, недаром все его партнеры по сборной вспоминают его лучшими качествами спокойствие и уверенность. «Он был, как кремень!». Так в 1968 году Коноваленко, сыгравший, по мнению Тарасова, неудачно в игре против чехословаков, для которых после ввода танков в Прагу этот матч был игрой не на жизнь, а на смерть, должен был оказаться на лавке. Но шведы смогли обыграть чехословаков и вернули судьбу сразу 3 турниров (!!!) (тогда Олимпиада, Чемпионат Мира и Чемпионат Европы разыгрывались на одном турнире) в руки Советской сборной. «Кто будет защищать ворота?», — якобы спросил Тарасов у команды. Естественно партнеры поддержали Коноваленко, тот обещал отстоять «на ноль», и как тогда, в матче за юниоров, сдержал слово! 5:0 закончилась та игра против Канады.

Опыт неудачного дебюта за сборную, когда Коноваленко, будучи дублером, вернулся со своего первого Чемпионата Мира лишь с бронзовыми медалями, определил для него 204главное – все решает работа, а не талант. Тогда, по воспоминаниям партнеров, он утроил нагрузки, став буквально фанатиком своего дела. Возможно, именно подобная работоспособность и фанатичная преданность игре были секретом его успеха. «Отлично помню первый матч с командой завода «Красная Этна». Мне забили четыре шайбы. Первую пропустил, потому что испугался и поднял клюшку, чтобы защитить лицо. А защищать надо было ворота. Научиться себя не щадить — вот в чем, наверное, секрет вратарского мастерства.»

Так и прошел Коноваленко свой путь: от дебюта с «Красной Этной» до невероятного поступка в Швеции, когда после перелома носа от столкновения с игроком шведов Нильссоном вернулся в ворота буквально на следующий день, пока пресса рассуждала о том, насколько тяжелая у голкипера травма. «Моя первая настоящая боль? Жеребенок лягнул меня в живот. Никого не было рядом, потерпел — отпустило. Кажется, тогда понял — если болит, ударился или тебя кто ударил, потерпи немного, и все пройдет. Орать, плакать, жаловаться не надо».

В середине 1950-х футбол в Горьком был, пожалуй, популярнее хоккея. Но как же так случилось, что хоккей отвоевал пальму первенства у «народной игры»? Ведь «Торпедо» перед своим серебряным успехом не вылетело из элиты лишь благодаря расширению, а футболисты и в 1964 году выступали в Высшей Лиге, что для советской эпохи для провинциального российского города невероятно!

Пожалуй, стоит вспомнить воспоминания Николая Мамулайшвили, как раз закончившего карьеру в горьковском «Торпедо», открывшего советскому спорту Славу Метревели. Мамулайшвили затем стал администратором «торпедовских» команд и так здорово203 выполнял свою работу, что Тарасов называл его единственным человеком без коньков, которого он готов позвать в свой ЦСКА. Но Николай отказался, приводя пример… Коноваленко! «Я вот порой думаю: если бы все они – Сахаровский, Халаичев и особенно Коноваленко – поддались на уговоры, что бы осталось от «Торпедо»? Не стало бы в Горьком хоккея, как это случилось с футболом!» Удивительная верность Горькому и «Торпедо» определило во многом развитие хоккея в Нижнем. Коноваленко стал личностью, ориентиром и для будущих героев: Ковина, Скворцова и Варнакова. Лишь смутные 90-е, когда «Торпедо» попало в затяжной кризис, нарушили эту преемственность в команде, но, во многом, из-за переезда на новый стадион на Автозаводе, она осталась в среде болельщиков. И весьма характерно, что та, новая арена, долгожданная именно для Автозавода была названиа в честь Коноваленко.

Но роль личности, роль Коноваленко в создании бренда горьковского патриотизма и горьковского хоккея невозможно переоценить. Именно такой личности не хватило в свое время горьковскому футболу. Причем сам Коноваленко рассуждал достаточно просто, сейчас во времена, когда хоккеисты меняют за карьеры по 10 клубов, его принципы многим, возможно, покажутся если не устаревшими, то весьма наивными: «По-моему, человек должен жить и умереть на родной земле. Впрочем, есть какая-то притягательная сила в торпедовской команде и в нашем городе на Волге. Я патриот своего города. И этим горжусь. Я могу понять челябинских, саратовских, ижевских и многих еще ребят, играющих в московских клубах. Но вот сердцем принять — никак не получается. Неужели у них руки не опускаются, когда они выходят на лед в родном городе играть против родной команды? Вроде несентиментальный я человек. А болит душа за всех, кто бросил свой клуб, уехал из своего города. Не знаю, нашел ли кто «журавля» на стороне. Вряд ли. Недаром говорит народная мудрость: дом — корень, а сторона — похвальба».

Коноваленко вели по жизни простые идеалы, которые базировались на верности – команде и семье. Но так случилось, что именно случай с семьей стал причиной, по которой он впервые пропустил Чемпионат Мира.

Будучи единственным игроком из провинции, Коноваленко порой попадал в казусные 206ситуации. Когда сборную распускали на выходные, то все игроки садились в машины и в течение часа оказывались дома. Про Коноваленко порой просто забывали, однажды, ему пришлось ночевать буквально на вокзале. В 1969 году игроков отпустили отпраздновать 8 марта. Вернуться во время через два дня Коноваленко не смог . «Жене наказал, чтобы разбудила к поезду. То ли забыла она, то ли сама уснула, не помню. Только проснулся я, когда последний поезд Горький — Москва, как говорится, давал прощальный гудок. А до вокзала мне добираться — не близкий свет. Да все равно не успел бы. Оставался один шанс — вылететь самым ранним самолетом. Только в этом случае я, хоть и впритык, но успевал на тренировку. Но тут, как назло, нелетная погода. В Москве я появился только вечером назначенного дня. Позвонил Вите Зингеру. Он говорит: плохи твои дела, Витек. Утром, когда пришел на тренировку, в ЦСКА, Тарасова не было».

После Олимпиады 1968, когда Коноваленко смог сыграть против Канады «на ноль», его позиции в сборной были сильны, как никогда. Но полученный повод был на руку тренерскому штабу, отличная возможность показать, что в сборной все равны и побеждать команда может и без великого вратаря. Система больше, чем личность. Система – это основа всего Вратарь, находившейся в прекрасной форме, был отсранен на год.

Но возвращение в национальную команду пришлось на лучший турнир в истории Коноваленко. Если матч с Канадой он выделял самостоятельно, то на Чемпионате Мира 1970 его выделяли уже соперники. После второго матча между сборными СССР и Чехословакии тренер соперников Питнер сказал на пресс-конференции: «Игра кончилась во втором периоде: мои ребята поняли, что Коноваленко забить невозможно, и у ник опустились клюшки». Коноваленко стал фактически лучшим игроком турнира.

Чемпионат Мира 1971 года прошел для вратаря не так ярко, но все шло к тому, что 1972 год станет его прощальным, Олимпиада в Саппоро – красивое завершение карьеры. Весь сезон Чернышов и Тарасов не зовут Коноваленко на сборы, но доверяют место в воротах 205на турнире «На призы газеты «Известия»». Коноваленко пропускает в четырех матчах 7 шайб. Затем прекрасная игра за «Торпедо» против ЦСКА. Но решение уже принято. Тарасов не дал шанс великому вратарю 60-х стать поистине легендарным, сыграв на третьей Олимпиаде. Эпоха стремительно менялась, практически все игроки стали использовать клюшки с загнутым крюком, вратарь должен был действовать более мобильно, уметь доставать шайбы даже коньком из «девятки», Коноваленко не дали шанса сказать свое заключительное слово, возможно, выиграть матч не у соперников, а именно у эпохи.

Так случилось, что, возможно, из-за идеологического противостояния с Канадой главным советским вратарем повелось у публики считать Третьяка. Но ведь 20-й номер он получил именно от Коноваленко, которого называл «Батяня», будучи в него буквально влюбленным. Вратарь половина команды? Пожалуй, Коноваленко заставил сочинить подобную формулу. И если мерить Коноваленко по чьим то рамкам, то, пожалуй, мерилом масштаба его фигуры может выступить только… Лев Яшин, который также был верен одной команде, и чей расцвет пришелся также на начало 60-х. Поразительный факт, но Коноваленко также сыграл…на «Уэмбли», легендарном лондонском стадионе. Там прошла его первая встреча с канадцами, выступающими в Европе, в рамках турне сборной РСФСР по Англии!

Коноваленко стал символом «Торпедо», надежности и верности своим идеалам. Изъятие номера из оборота – это всегда дискуссионная тема. Конечно, это символ максимального признания. Но в свое время Коноваленко добровольно передал 20-й номер молодому Третьяку, и быть может, у кого-то из нижегородских мальчишек, только начинающих заниматься хоккеем, был стимул добиться права сыграть за «Торпедо» именно под 20-м номером. Верится в это в наш меркантильный век с трудом, но надежда есть, ведь именно дворец, названный в честь Коноваленко, стал домом для молодежной команды «Торпедо» — «Чайки». Которая впервые принесла в Нижний Новгород золотые медали, а стабильность основной команде принес вратарь на тренерской скамейке, предпочитающий длинному рублю возможность работать по своим 210идеалам.

Память – очень сложный механизм. Ницше писал, что счастье – это возможность забывать. В век активной политической пропаганды и постоянного построения и внедрения различных мифов, счастлив, возможно, как раз тот, кто способен забыть многое. Но в случае с Нижним Новгородом такой прием не сработает, ведь если Коноваленко забудут нижегородцы, то забудут его затем и всем остальные. Поэтому «Торпедо» обязано хранить номер и память Коноваленко, как он хранил верность этой команде.

Минувшим летом в Петербурге состоялась Предварительная жеребьевка Чемпионата Мира по футболу FIFA 2018. Каждый из городов, естественно, хотел удивить. Кто-то вез инновационные компьютерные программы, но Нижний решил действовать по старинке. Из города привезли десяток авторских открыток, почтовый ящик, и возможность отправить открытку родным и близким прямо из Петербурга, словно побывав в Нижнем.

Помимо достопримечательностей и различных городских объектов, необходимо было рассказать и о героях города. Первым был выбран Горький, затем – Лобачевский. А третьим стал Коноваленко. Пускай футбольная общественность – как журналисты, так и функционеры спрашивали: «А кто это?», после ответа, что это величайший вратарь советской хоккейной сборной, выбирали открытку именно с Коноваленко.

И где-то сейчас в Мавритании, а это абсолютная правда, что представители этой страны, как и многие другие, послали в Нуакшот именно открытки с Коноваленко, сейчас знают о Нижнем Новгороде, как о месте рождения лучшего вратаря в истории советского хоккея.