— Посмотрев повтор эпизода, могу сказать, что это был чистый удар коленом со стороны Ковальчука. Он шёл на силовой приём, но попал не плечом, а коленом сзади. Страшный эпизод. Повезло, что с Володей Галузиным всё хорошо. Конечно, жалко, что Илья сломался, но это было нарушение правил с его стороны. Странно, что судьи не зафиксировали нарушение. 

— Хорошая игра была. Судейство такое, какое есть. Всегда надеемся, что оно будет лучше. Когда команда хорошо играет, мы более спокойны и на скамейке, и в раздевалке, и на пресс-конференции. Игра идёт, и уже не нужно показывать свои эмоции, заводить команду. 

— Первый год прошёл больше на эмоциях. Многое получалось, был гладкий сезон. Мы хорошо играли, но где-то нам не повезло в серии с «Салаватом Юлаевым». Казалось, что следующий сезон будет ещё лучше, но он получился тяжелее в том плане, что не было опыта в ситуациях, когда что-то может пойти не так. У нас было много травм, и, вместо того чтобы наигрывать состав, приходилось затыкать дыры. Приходилось ставить ребят, которые ещё не были готовы играть на таком уровне. Хотелось выжать из них всё, что можно, но многое не получалось. Качество игры ухудшается, ты кипишь.

В прошлом сезоне наш тренерский штаб получил такой опыт. Мы поняли, что в команде должен быть фундамент, на который ты можешь опереться. И неважно, кто играет у тебя в команде и в каких сочетаниях. Тактика и игровая дисциплина должна быть одинаковой для всех, чтобы любой игрок мог попасть в состав и выполнить эти вещи. Этим летом мы очень много работали над тем, чтобы наша команда была хорошо образована в тактическом плане. В нашем виде спорта, где много игр и есть место повреждениям, все ребята должны знать тактику, чтобы не терялась химия у всей тройки, когда один игрок травмируется, потому что его некем заменить. В прошлом сезоне мы прошли такое сумасшедшее испытание, когда в концовке регулярного чемпионата нам пришлось выиграть серию игр, чтобы попасть в плей-офф. 

— И это тоже. Плюс календарь в прошлом сезоне был непростой. Когда большую часть сезона в команде постоянно отсутствует 8-10 игроков, не просто играть против топ-команд. Сейчас я вижу, как повзрослели игроки, которые были с нами с самого начала. Два года назад они были молодыми и перспективными, а сейчас они уже стали мужичками. На них можно опереться, за них не надо волноваться. Они повзрослели, особенно за прошлый год, и превращаются в лидеров команды. Был очень тяжёлый сезон, но мне было приятно видеть, как команда не сдавалась. Все сжали зубы и всё делали ради команды. 

В такие моменты понимаешь, кто и на что способен. У нас очень многие ребята ушли из команды. Мы оставили костяк, с которым уверены, что можем пройти дальше. Расстались с теми… Они все хорошие хоккеисты и ребята, но характер и обучаемость хоккеиста – это такие вещи, которые ты до конца не узнаешь, пока ты с ним не поработал. Нам надо было сделать какие-то изменения, чтобы стать лучше. Станем ли мы лучше – покажет время. Но мы знали, что нам нужно что-то делать. Можно было оставить всё как есть и довольствоваться тем, что попадём в восьмёрку, но мы стараемся стать лучше. 

— Я хочу создать костяк из правильных ребят. И он у нас есть. Я лично уверен в этих ребятах и знаю, что могу с ними победить. Когда у тебя нет больших финансовых возможностей, но есть хорошие, ты должен строить и перемолоть очень большой материал, чтобы понять, с кем ты можешь выиграть. Почему мы поменяли в прошлом сезоне Хомицкого? Мы не могли не провести эту сделку. Мы взяли Женю Мозера и знали, что после окончания сезона Вадик становится свободным агентом. И уже тогда на 90 процентов договорились с ним, что он вернётся в «Торпедо». Мы были не готовы побороться за кубок Гагарина в прошлом сезоне, но дали ему такую возможность. И продолжали строить команду в это время, чтобы побороться за кубок завтра или послезавтра. Мы с ним посоветовались перед обменом. Это был хороший разговор, мы дорожим такими ребятами. Он нас поблагодарил, а мы получили игрока, на которого сегодня оперяемся. Плюс Вадик вернулся к нам. Это был хороший бизнес. Когда берёшь в команду 25 человек, тяжело рассчитывать на то, что 20 из них будут у тебя классными игроками. 

— Когда я только пришёл в «Торпедо», у меня была такая ситуация. Я брал игроков под себя. Я видел прошлую команду, и 80 процентов состава были не моими ребятами. Когда мы с ними где-то пересекались, они говорили мне: «Петерис, вы всё правильно сделали. Мы бы не смогли так играть и работать. Мы бы сдохли». Поэтому нужно было подбирать игроков под свой стиль и строить команду. Сейчас у нас уже есть костяк. Он не 20 человек, а состоит из восьми-девяти игроков. 

— В смысле не трогают? Трогают всех, когда плохо играют. Вернее, просят, чтобы они добавили. С тем же Володей Галузиным мы много говорили в первый год. Он был на рубеже, когда мог стать отличным мастером либо вообще пропасть. Это было в его игре и в его характере. Но он поработал и превратился в другого хоккеиста. Своей игрой он заслужил быть номинально первым центром. Лёха Потапов – наш капитан. Почему: он делает всё, что нужно и чуть больше. Ради команды и ради победы. Если бы он этого не делал, неважно откуда он — из Нижнего Новгорода или Риги, – его бы не было в команде. 

— Пытались его удержать. За два года мы прошли с ним непростой путь. Поначалу у нас были свои вопросы и проблемы. Он приехал с НХЛ, ему было не просто перестроиться, и он очень много сравнивал НХЛ с КХЛ. Я ему сказал: «Не забивай себе этим голову, иначе ты не сможешь здесь заиграть. Ты должен начать всё с чистого листа». Первый сезон у него не задался, как и у Салминена, который два года был у нас лидером по очкам. Первые 10-12 игр мы все вместе работали и мучились. Кто-то быстрее перестраивается, кому-то нужно больше времени, но каждый игрок должен понять, какая у него должна быть психология, чтобы всё это быстрее произошло. Здесь многое делается по-другому. Если тебя это не устраивает – езжай обратно. 

— Естественно. Из тех ребят, которые ушли, мы хотели оставить пару человек. Но своей работой Войтек заслужил право выбора. Я с ним лично общался пару раз летом, у нас хорошие отношения. Звонил ему за советом по игрокам из Северной Америки, с которыми он пересекался. Ребята ему звонили, и он хорошо отзывался обо всей организации «Торпедо». Пока рано говорить, ощущаем ли мы его потерю. На данный момент я доволен тем, что у нас происходит в команде, на 90 процентов. Это и коллектив, и игра, которую мы показываем. Хотя есть игроки, которые хорошо играли на предсезонке, но начался чемпионат, и они пока не смогли добавить. Другие добавили и идут вперёд. Мы всё это видим. Но наш коллектив мне нравится. Я считаю, что он у нас немного выровнялся. Стал более простым и рабочим. Те же иностранцы, которые пришли к нам, помоложе, попроще и уже стали своими. Всем комфортно, все шутят и подкалывают друг друга. Мне даже интересно посмотреть после игры, кто с кем общается, и я вижу, что в этом плане у нас полный разнобой. Мы на правильном пути.

— Однозначно ждать. Небольшие изменения будут. Уже говорил, что нам нужен центральный нападающий. Мы должны добавить баланса в нашей игре, особенно в атаке. 

— Нет, здесь был личный момент. Сакари – родом из небольшого финского города, и он привык к более спокойному образу жизни. Он сам говорил в интервью, что с трудом переносил перелёты и вообще боялся летать. И он хотел больше времени проводить со своей семьёй, а в КХЛ есть много длительных поездок. С сентября по февраль ты очень мало бываешь с семьёй. Это была основная причина, почему он выбрал Швейцарию. Этот год он хочет провести там, посмотреть, будет ли он там больше счастлив, чем здесь. Мы общаемся, у нас остались на него права в КХЛ. В будущем мы не исключаем, что он может вернуться в «Торпедо».

— Я бы не сказал. Яркко не совсем скоростной, ему было тяжеловато играть в наш хоккей. Но он всё равно держался, он очень качественный хоккеист. Но я могу честно сказать, что мы хотели найти другого центра. Пока нам не удалось этого сделать. У нас нет иностранного центра, который мог бы выйти на тот уровень, который был у Иммонена. Но у нас добавил Галузин, мы взяли Сёмина. Есть Лёха Потапов, молодой Ильин. Мы пробовали ребят, которые могут и играли в центре. Тот же Женя Мозер, Линус Виделль, игравший на этой позиции в Риге. Попробовали их в центре в «Торпедо» — не понравилось. Они намного эффективнее играют на краю. Поэтому мы эту идею откинули, потому что убрать их лучшие стороны, чтобы просто поставить на роль центрфорварда – в этом нет смысла, хотя ребята сами говорили, что готовы в любой момент. Но качество игры разное. Нас устраивает, как они выглядят на краях. Дали шанс Ильину, у которого всё есть, кроме опыта. Он его набирается. Как много он будет играть в первый год в КХЛ? Посмотрим, сезон покажет. Но сейчас он с нами и играет. 

— Во-первых, мне до сих пор тяжело понять, что происходит с белорусами, как и всем остальным. Я уже много раз говорил, что скажите чётко: иностранцы или нет. Формат «5+1» или что там будет? Есть много версий, 8 сентября намечается встреча. Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не знаю, чем всё закончится. Скажите нам, и мы будем от этого отталкиваться. Череповец вот играл с шестью иностранцами, включая белорусов. Начали писать, что могут засчитать техническое поражение или ещё что-то. Много разговоров, а жёсткой конкретики нет. Мы ждём, ребята с нами. 

— Если завтра мне не скажут, что они –не легионеры или наоборот, то мы будем от этого отталкиваться. Нельзя выходить на матч в состоянии неопределённости. Не надо забывать, что ребята у нас на хороших контрактах, и мы хотим, чтобы они играли. Или уже не играли. Мы как клуб должны чётко понимать, что происходит. 

— Да, потому что мы общаемся с генеральным директором и юристами. Они нам говорят, что не больше пяти иностранцев. Но в то же время Череповец сыграл с шестью. Я задаю вопрос: «Можем мы так сыграть?» Отвечают: «Нет, не можем». Скорее бы все уже собрались, всё решили, подписали, пожали друг другу руки и сообщили нам. Мы проводим сезон в равных условиях. 

— Я думаю, что лимит должен быть. Кто сравнивает КХЛ с НХЛ, говорит, что лимитов не должно быть. Но я не думаю, что это принесёт пользу. Есть та же Германия, где отменили лимит, а толку никакого. Какой? Это другой вопрос. Пять – это однозначно мало. Мы должны понять, сколько у нас качественных хоккеистов, способных составлять конкуренцию. Чтобы молодые ребята и те, кто давно играет в лиге, постоянно развивались и становились лучше. А не играли до 40 лет и закрывали дырки. От этого страдает уровень хоккея. Молодые не буду развиваться. Просто у них будет место в составе, и они будут спокойно себя чувствовать. 

На своём примере могу сказать. Знаю в «Торпедо» молодых ребят, которые остановились. Это очень быстро происходит. Когда каждый день тебя не толкает вперёд конкуренция за место в составе, когда ты из каждой тренировки не выжимаешь максимум – ты не развиваешься. Почувствовал, что игрок основного состава, у меня всё хорошо, я лимитчик, других нет… Всё! Этот парень останавливается в росте. Должен быть хороший баланс, должны входить иностранцы в лигу. У нас 28 команд, если сделать по шесть-семь иностранцев в составах, то мы заметим прогресс молодых ребят. Это будет хорошая, здоровая конкуренция. Я по себе могу сказать, что ни один тренер не поставит иностранца в состав только потому, что он иностранец. Ты взял иностранца, он сыграл плохо, а у тебя сидит молодой хоккеист, который сегодня не играл. Кто сыграет вторую игру? 

— Нет, ни в коем случае. Вот у меня большие деньги не играют. Сидят, ждут. Играть должны лучшие. Независимо от контрактов, возраста и национальности. Я тренер и знаю, как работает профессиональный спорт. Я должен выиграть. Если человек лучший, то он своей работой и игрой заслуживает место в составе. А не паспортом, большим контрактом или тем, что великий ветеран. Повторюсь, что уже сейчас с этим столкнулся. Есть молодые ребята, которые расслабились. Два месяца и он не в составе. Я не могу его поставить, потому что он не готов играть. 

— Сначала они начинают работать с неиграющим составом два-три раза в день, вместо одной тренировки и игры. А если мы не видим прогресса, то отправляем в фарм-клуб или «молодёжку». Ничего хорошего не происходит, когда ты силой кого-то ставишь, а человек не готов играть. Это ещё хуже. Ты его выпустил, он не готов. Ошибся, привёз, получил травму и получается, что прибил человека психологически. Это твоя тренерская ответственность перед клубом и командой. Из-за одного игрока страдает 25-30 человек. Вся организация, болельщики. 

— Есть, но я не буду называть фамилий. Печально.

— По Никите я могу сказать, что этот хоккеист действительно сумасшедше талантлив. Всё есть: катание, руки, техника, бросок, может любой пас отдать. Филатов, когда был у нас, по характеру показался поздним. Может забивать красивые голы, отдавать передачи, но стабильности характера мы у него в «Торпедо» не увидели. Когда мы боролись с Питером в первом круге плей-офф, то были проблемы. Не играли три основных защитника, были молодые ребята в обороне. С опытом ВХЛ или молодёжной лиги. И в этот момент, когда неоптимальный состав, а ты играешь против таких команд, как СКА – ждёшь от лидеров и талантов, что они покажут, поведут за собой. Можно проиграть, но ты видишь, как ребята показывают себя. Когда мы после 1-1 в серии переехали в Нижний Новгород, то ждали большего от лидеров на тот момент. В том числе и от Никиты, что они поведут ребят за собой и найдут способ забить гол. По-моему мнению, Филатов не показал себя в плей-офф так, как мы надеялись. Сделали обмен на Илюху Проскурякова, нам нужен был вратарь. Для нас этот обмен имел смысл. Это был хороший бизнес. Будем надеяться, что Никита покажет тот хоккей, которого от него все ждут. Приоритет профессионального спортсмена – это работа. Я не говорю про семью, она всегда на первом месте. 

— Могу честно сказать, что у меня не было проблем по дисциплине с Никитой. Я хотел больше видеть от него на поле. 

— Нет. Мы доверяем своим ребятам. Они взрослые люди и профессионалы. Ты отработал, а потом должен быть баланс, нужно расслабиться. Нельзя 24 часа в сутки думать о хоккее, так можно сойти с ума. Ребята должны развлекаться, шутить, отдыхать. Если никто не даёт нам повода сомневаться, мы не зацикливаемся над такими вещами. 

— Сразу нет, конечно. Мы общаемся с ребятами, хотим понять, что у них происходит. Сразу никого не рубим, это глупо. Есть разные ситуации в жизни. 

— Нет. Такого у меня не было. Ни как у главного тренера, ни как у помощника. 

— (Смех). Если честно, то я только хорошее слышал о Коле в прошлом году. 

— Мне задали этот вопрос на пресс-конференции. Конечно, когда уходят такие игроки, как Тихонов, Панарин, Торесен, Мортенссон, это ощущается. Да, пришли другие ребята, но каждый тренер играет в свой хоккей и подбирает команду под свои нюансы. Быков и Назаров – это разные тренеры, у каждого – свой стиль хоккея. Но хоккеисты – не стали хуже, они просто немного другие. Мне нравится такой хоккей, пусть он и другой. Мы СКА разбирали, это хорошая, агрессивная команда. Чуть-чуть другая, но не хуже.

— Да. Я за более раннее начало, хотел увидеть чуть больше игр. 66 игр – это логично. Каждый сыграет с каждым. И однозначно нужны паузы. Сборной тоже нужны качественные игроки для просмотра. Я доволен календарем.

— Да, мы хотели его позвать, общались много. Но ситуация зависела от рижского «Динамо». Индрашис – ограниченно свободный агент. Изначально клуб хотел за него компенсацию, но потом позиция клуба изменилась.

— Нет. Просто они решили оставить игрока.

— На этом этапе, наверное, всеми. Естественно, им надо работать. Они пришли из другого хоккея. Клинберг долго играл в Северной Америке. Эштон – оттуда родом. Но я доволен, как они играют. Я доволен тем, как они перестроились и их психологией. Когда они приехали в Нижний, я лично всё им показывал. Они были в восторге от инфраструктуры клуба и нашего восстановительного центра. Должны быть эмоции, им всё понравилось, цвета, лозунги, эмблемы. Я увидел по их глазам это! Они сказали, что даже в НХЛ такого нет.

— Да, и пасту тоже. Мы после игры делаем заминку, ребятам надо немного набрать калорий. Я получил такой опыт в Северной Америке.

— Да, они сначала приехали в Чехию, потом с командой в Нижний. И я лично показал ребятам всё. У них в глазах пылали искры, было понятно, что они станут своими. Я общаюсь с ними на английском, они чувствуют мои эмоции. Понимают, когда я доволен, а когда – нет. Через переводчика что-то теряется. У нас все тренеры говорят на английском. Это было мое требование, кто-то стал учить язык. Общение, прямой диалог – это важно.

Я научился у Димы Квартальнова, что ты должен строить не только команду, но и тренерский состав, персонал и офис, насколько это важно. 

— Нет. Я это делаю как тренер, а не генеральный менеджер. У нас есть Андрей Алексеев, спортивный директор. И директор по селекции Игорь Матушкин. 

Важно, чтобы всё было четко, чтобы была своя команда из игроков, тренеров, персонала и всего клуба. Все должны быть единомышленниками, а не создавать интриги. Я благодарен Виктору Харитонову, который произвел эти назначения. Я, например, не знаю, кого мы драфтуем. Этим занимаются Игорь Матушкин, знающий шведский и английский. Опытный менеджер, который будет работать по этому направлению. В этом году мы упустили пару иностранцев, но их надо было вести полгода! Они и хотели бы пойти к нам, но дали согласие другим. Мы станем глубже и качественнее в вопросе селекции. И тренер должен общаться с игроками. Пока я с хоккеистом не поговорю, мы его не подпишем. Я научился этому в НХЛ.

— Нет, но нам нужны были изменения. Пришли люди немного с другим характером, «голодные и злые», у них – тяжелая работа. Они работают по ночам, должны гореть на своей работе. Мы вышли на другой уровень даже в таких моментах. 

— Я стараюсь над собой работать и становиться мудрее. Но я должен чувствовать команду, когда пнуть мусорку, а когда вести себя поспокойнее. Я изучал, как работал Скотти Боумен. Он мог за период не вымолвить ни слова. У него была группа лидеров, которая держала скамейку и раздевалку. А когда этого не было, то он мог взять палку и метнуть ее. Ты же видишь и чувствуешь ситуацию. Бывает, что ты не нужен и чуть-чуть поправляешь ситуацию. Я с ума сойду, если буду 60 матчей кричать.

— Два периода мы играли хорошо, а в третьем надо было проявить характер. Я был разочарован, что не смогли. Да, у финнов – сильная команда, у них нет лимита? но по игре мы были там и должны были брать очки. Надо было наступить себе на горло и додавить. Меня расстроило, что мы безвольно старались зацепиться за игру в третьем периоде. Потом мы поговорили с командой. И ребята меня услышали. Мне было важно увидеть их ответ.

— Тренеров сравнивать нельзя. У Вестерлунда сумасшедший опыт, но почему Назаров не опытный? Сколько он работает! 

— А с кем он мог выиграть? С «Витязем»? С Челябинском тоже было сложно. «Барыс»…. Уважительно отношусь к Назарову. Это молодой тренер со своей линией игры и опытный наставник! 

— Он с нами катается, готов работать. Он получил разрешение от врачей. Будем отталкиваться от нынешней ситуации. После поездки дадим ему сыграть и посмотрим. Физически он хорошо себя чувствует. Игровой практики пока не хватает. Торопиться не будем.

— У нас была непростая ситуация в межсезонье. Заканчивался контракт у Ваньки, а мы знали проблему Миши Бирюкова. Понимали, что ему придётся пропустить начало сезона. Ваня тоже должен был пройти через операцию. Не могли подписать двух голкиперов, не зная о том, будут ли они играть к началу сезона. Поэтому Ванька не с нами. Здорово, что у него всё сложилось, хороший вратарь. Но, повторюсь, мы не могли рисковать и начинать сезон с двумя вратарями, которые не были с командой на предсезонке. Поэтому сделали обмен, взяли Проскурякова, взяли Лисутина и сказали: будем так начинать сезон, а потом посмотрим, как Мишка себя поведёт по здоровью.

— По вратарю Тихомирову была простая ситуация. Мы его звали, ждали и где-то даже уговаривали. Но был вопрос, дескать, буду ли я в основном составе? Я думаю, что для человека, который не провёл ни одной тренировки с первой командой, задавать вопрос «Буду ли я в основном составе?» просто некорректно. Ты едешь на сборы, заработай место в составе. Как все остальные молодые ребята, проходишь через работу, через игры предсезонные и доказываешь свою состоятельность. А сказать перед сезоном: «Буду ли я в составе?» — мне не нравятся такие вопросы. 

Я сразу сказал, что если так дело идёт – ребята, езжайте в Америку. Будет ли он там в составе – это другой вопрос. Потому что там один-два косяка, и ты не то что в составе не будешь, а начнёшь путешествовать по Северной Америке, по разным городам, по разным клубам. А это непросто сделать, я сам через это прошёл. Тут нужен очень хороший характер. Какой характер у Тихомирова – у меня разная информация. Посмотрим. Молодой парень, который выбрал непростой путь. Но мы должны уважать его, это его выбор. Будем следить за ним. Андрей — нижегородский парень, показал себя в МХЛ. Однако не провёл ни одной тренировки за первую команду, не дал повода его поднять. Мне тяжело судить. Будем надеяться, что у него сложится. Если нет – будем смотреть, в каком состоянии он вернётся и куда вернётся, в какую лигу.

— Закончив карьеру, я поработал на телевидении, был в совете директоров рижского «Динамо». Когда хотел вернуться поближе ко льду, в любом статусе, то Дима меня пригласил. У него на тот момент был сформирован тренерский штаб, посоветовал мне начать с вратарей. Я начал с вратарей, но мне этого было мало. Я очень благодарен, что Дима дал реально работать. Многому у него научился. Это началось в Череповце. Организация работы тренерского состава, организация работы вообще всех, кто с командой. Как это всё налажено, как это готовится – всё должно быть правильно выстроено. Очень комфортно было работать с Квартальновым, я благодарен ему. Не знаю, как бы сложилось, не дай он мне шанса, не позови к себе. Когда я был в Череповце, а он перешёл в «Сибирь», мы встречались. Квартальнов меня пригласил и уверенно доверил роль помощника. В Новосибирске уже более обширно начали работать вместе. И так, наверное, должно было быть в Нижнем Новгороде, но были свои нюансы. Димка тогда остался и сказал: «Пробуй, ты можешь, не попробуешь — не узнаешь, попробуешь – поймёшь». 

— В идеале, конечно, хочется, чтобы всё заработало вместе, была вертикаль. Это не всегда просто сделать. Нужен хороший контакт, определённые вещи должны быть одинаково построены. Должна быть хорошая школа. В принципе, «Чайка» показала, что школа есть, ребята есть. Переход из молодёжного во взрослый хоккей должен быть организованным. Мы работаем над этим, тот же Аверкин делает хорошую работу в «Сарове». Была программа, мы её представили, нас услышали. Разложили по полочкам своё видение. Естественно, что всё меняется, и ты должен держать руку на пульсе, постоянно эти нюансы менять. Мы тоже меняем немного направление, но целиком у нас была введена программа. Здорово, что мне дали шанс в Нижнем Новгороде, поверили, это тоже непросто. Руководство берёт на себя ответственность, а ведь легче дать поработать опытному тренеру, а потом сказать: «Мы взяли лучшего, который есть, не получилось, поменяем». А если ты берёшь молодого, по годам неопытного человека, то тебе могут сказать: «Кого вы взяли?» Поэтому спасибо руководству, Валерию Павлиновичу Шанцеву, который не побоялся доверить мне работу. Я третий год здесь.

— Честно говоря, об этом не думал. Я хочу выиграть. Могу сказать, что по ходу этих лет были предложения пойти не главным, а в помощники и выиграть кубок. Для меня всё, что ты делаешь – это ради победы. Зачем по-другому работать, нервничать? Не вижу смысла. Мы с тренерами сидели после победной игры со СКА и получали кайф, питали эмоции. Это же, наверное, лучше секса! Победа – это кайф. На данный момент у меня нет амбиций работать в сборной, в НХЛ. Я хочу работать там, где я могу выиграть, где все в клубе, начиная с администрации и заканчивая игроками, которые приходят, хотят выиграть. Я считаю, что в Нижнем есть такая возможность. Она не сиюсекундная, но мы можем здесь это сделать. Для меня главное – победа. Надеюсь и знаю, что мы на правильном пути. К этому нужно прийти. Многие говорят: «Вы два года не прошли первый круг». Но я задаю обратный вопрос: «А что до этого было в Нижнем»? До этого много лет команда не выходила в плей-офф дважды подряд. Да, мы пока не выигрывали серий, не прошли глубину, но стали командой первой восьмёрки. Это то, что мы строим, появилась определённая стабильность. Важно идти дальше, у нас всё для этого есть. У нас свой путь. Это не путь Казани, ЦСКА или СКА. У нас немножко другая ситуация. Я тоже хотел бы покупать и брать того, кого захочу. Но здесь другой процесс. Идёт такая обширная работа. 

— Да. Просто попасть в восьмёрку будет недостаточно. 

— Да. Конечно, «регулярка» покажет, насколько мы уверены в себе, насколько организованы. Я вижу, я чувствую, что следующий шаг назрел. Тот костяк, который остался – основные ребята, они поведут за собой. Те, кто пришёл, вникнут в нашу систему.

— Они с именем, но они не отличаются от других. Для них те же требования, как и для остальных. Постоянно подзываю их, требую мелочей. Они, может быть, не всегда понимают, но мы объясняем, для чего это надо. Требуем от них столько же, не меньше. А где-то даже больше. 

— В нужном. Но есть, над чем работать.

— Во-первых, он зарабатывает на себе кучу удалений. Играет в тот хоккей, который нужен нам. С шайбой хорошо работает, может затащить её, может силовой провести, бросить. Он свои голы ещё забьёт. Его стиль игры, его заряженность и мотивация полностью нам подходят. По характеру Картер командный хоккеист. Мы ждём от него голов, очков, но он лидер по другим вещам. Он придаёт нам то, чего нам не хватает – мощи, агрессии. И делает это хорошо. 

— Нет, всё отложил. Переезжаю в Россию. Серьёзно. 

— Семья реагирует хорошо, поддерживает. Быт в порядке, а семья — основное. У меня жена из Таллина, но мы там мало времени проводим. Больше думаем над тем, чтобы основательнее перебраться в Россию. Не только на 6-7 месяцев, а жить здесь почти год. Нас всё устраивает. Я уже давно в душе не европеец, а больше русский, и всегда, наверное, им был. Да, в Латвии кто-то меня осуждает, но это люди, которые далеки от спорта, больше с политической точки зрения. Я спортивный человек, я обожаю то, что я делаю и чувствую себя комфортно. Общаюсь с другими ребятами, с Арчи (Артур Ирбе – прим. «Чемпионата»), он говорит, что не мог бы так. Просто все разные люди. У нас много родственников в Питере, думаю, скоро на постоянной основе переедем в Россию. 

— Меня это не задевает. Просто некоторые люди… У нас все легионеры: белорусы – легионеры, казахи – легионеры, североамериканцы – легионеры. 

— Да разные ситуации бывают! Помню, Ларин начал про Украину мне что-то рассказывать, я уже не помню точно, о чём была речь. Легионер-североамериканец и легионер-белорус – это разные легионеры. Я родился в Советском Союзе, я играл за сборную Советского Союза. У меня нет российского паспорта, но я говорю на русском, я думаю на русском, у меня образ жизни русского человека. Да, я легионер, но я не так уж далёк, всё-таки я родился в Советском Союзе, я провёл за сборную определённое время. 

— С Артуром Ирбе разговариваем иногда. Общаюсь с ребятами, но не часто. Бывает, когда в Риге встречаемся, болтаем. С Сандисом Озолиньшем не так много общались. Он не в хоккее сейчас, а занимается другими делами. Знаю, что у него всё нормально.